Любовь живет три года — это закон природы, так считает герой романа Фредерика Бегбедера «Любовь живет три года». Но причина его развода с женой никак не связана с законами природы, просто новая любовь захватывает его целиком, не оставляя места ничему другому. Однако он верит в свою теорию и поэтому с затаенным страхом ждет приближения роковой даты.
Три года живет та любовь, которая не штурмовала вершины и не побывала на дне, а свалилась с неба готовенькая.
Любовь – единственное запрограммированное разочарование, единственное предсказуемое несчастье, которого хочется еще.
Знаешь, если бы ты не давала сразу, они бы влюблялись. Мужчины – как рагу, их надо хорошенько потомить.
Любовь – это упоительная катастрофа: знаешь, что несешься прямо на стену, и все же жмешь на газ; летишь навстречу своей гибели с улыбкой на губах; с любопытством ждешь минуты, когда рванет. Любовь – единственное запрограммированное разочарование, единственное предсказуемое несчастье, которого хочется еще.
Чтобы любить кого‑то, надо сначала полюбить себя.
Любовь – это битва. Заранее проигранная.
Счастье есть, оно проще простого: это чье-то лицо.
Одиночество стало какой-то стыдной болезнью. Почему все так его чураются? Да потому, что оно заставляет думать. В наши дни Декарт не написал бы: «Я мыслю – значит я существую». Он бы сказал: «Я один – значит, я мыслю». Никто не хочет оставаться в одиночестве: оно высвобождает слишком много времени для размышлений. А чем больше думаешь, тем становишься умнее – а значит, и грустнее.
Я узнал главное – чтобы стать счастливым, надо пережить состояние ужасной несчастливости. Если не пройти школу горя, счастье не может быть прочным.
Сильнее всех влюбляются самые отъявленные циники и пессимисты: это им на пользу. мой цинизм только и ждал, чтобы жизнь его опровергла. отрицают любовь как раз те, кто больше всех в ней нуждается.
Я никогда не останавливаюсь на достигнутом: если мне нравится девушка, я хочу влюбиться, влюбился — хочу ее поцеловать, поцеловал — хочу с ней переспать, переспал — хочу поселиться под одной крышей, живу под одной крышей — хочу жениться, женился — встречаю другую девушку, которая нравится.
Кадрить на вечеринках несложно: главное – сокращать расстояние. Надо уметь завоевывать позиции, сантиметр за сантиметром, так, чтобы это не слишком бросалось в глаза. Если вы положили глаз на девушку, подойдите к ней (дистанция 2 метра). Если она все еще нравится вам на этом расстоянии, заговорите с ней (дистанция 1 метр). Если она улыбается вздору, который вы несете, пригласите ее потанцевать или предложите выпить (дистанция 50 сантиметров). После этого сядьте рядом (дистанция 30 сантиметров). Как только у нее заблестят глаза, аккуратно заправьте ее прядь волос за ушко (дистанция 15 сантиметров). Если она позволяет поправлять ей прическу, говорите, наклонившись еще ближе (дистанция 8 сантиметров). Если дыхание ее учащается, прижимайтесь губами к ее губам (дистанция 0 сантиметров). Вся эта стратегия, разумеется, преследует цель достичь отрицательной дистанции вследствие проникновения инородного тела внутрь данной особы (приблизительно на 12 сантиметров, если брать среднестатистическую величину по стране).
Я все равно буду здесь, поблизости, на одной с тобой планете, ждать тебя.
Брак – это икра на завтрак, на обед и на ужин: тем, что обожаешь, тоже можно обожраться до тошноты.
Правда в том, что любовь начинается с роз, а заканчивается шипами.
Рецепт для поднятия настроения. Повторяйте почаще три следующие фразы:
1. СЧАСТЬЯ НЕТ.
2. ЛЮБОВЬ – СКАЗКИ.
3. И НИЧЕГО СТРАШНОГО.
Надо выбирать: или ты с кем-то живешь, или ты этого кого-то желаешь. Нельзя ведь желать то, что имеешь. Это противоестественно. Вот почему удачные браки разбиваются вдребезги стоит появиться на горизонте первой встречной незнакомке.Женитесь хоть на самой красивой девушке на свете, все равно найдется новая незнакомка, которая войдя в вашу жизнь без стука, точно опоит вас сильнейшим приворотным зельем.
У комара век — один день, у розы — три. У кошки век тринадцать лет, у любви – три года. И ничего не попишешь. Сначала год страсти, потом год нежности и, наконец, год скуки.
В первый год говорят: «Если ты уйдешь, я ПОКОНЧУ с собой».
На второй год говорят: «Если ты уйдешь, мне будет больно, но я выживу».
На третий год говорят: «Если ты уйдешь, я обмою это шампанским».
Самые лучшие праздники – те, что происходят внутри нас.
— Через сколько времени ты меня бросишь?
— Через десять килограммов.
Я брился каждый вечер, чтобы не колоть Анну щетиной, целуя ее в постели. А потом однажды ночью — она уже спала (я был где-то без нее, вернулся под утро, типичное мелкое свинство из тех, что мы себе позволяем, оправдываясь семейным положением) — взял и не побрился. Я думал, ничего страшного, она ведь и не заметит. А это значило просто, что я ее больше не люблю.
Супруги ужинают, любовники обедают. Если увидите парочку в бистро в полдень, попробуйте щелкнуть фотоаппаратом – нарветесь на неприятности. Попробуйте сделать то же самое с другой парочкой вечером – вам улыбнуться и примут картинные позы под вашей вспышкой.
Ключевая проблема любви, мне кажется, вот в чем: чтобы быть счастливым, человеку нужна уверенность в завтрашнем дне, а чтобы быть влюбленным, нужна как раз неуверенность. Счастье зиждется на спокойствии, тогда как любви необходимы сомнения и тревоги. В общем, брак был задуман для счастья, но не для любви. А влюбиться – не самый лучший способ стать счастливым; если бы так, это бы давно было всем известно. Не знаю, ясно ли я выражаюсь, но мне самому понятно: брак валит в одну кучу такие вещи, которые лучше не смешивать, вот что я хочу сказать.
Нам часто говорят, что по прошествии времени страсть превращается в «нечто иное», более прочное и прекрасное. Что это «иное» и есть Любовь с большой буквы, чувство, конечно, не такое трепетное, зато и менее незрелое. Буду называть вещи своими именами: я это «иное» в гробу видал, если это Любовь, извините-подвиньтесь, я такую Любовь оставляю людям ленивым и малодушным, «зрелым», так сказать, которым комфортно в чувствах комнатной температуры. Моя любовь — с маленькой буквы, зато она большая; век у нее недолгий, но уж когда она есть, ее всеми печенками чувствуешь. Их «иное» — туфта для тех, кто довольствуется малым и успокаивает себя: мол, все равно ничего лучше не бывает. Они напоминают мне завистников, которые царапают дверцы роскошных машин, потому что самим такие не по карману.
В первый год покупают мебель.
На второй год мебель переставляют.
На третий год мебель делят.
Единственный вопрос в любви – вот он: когда мы начинаем лгать? Все так же ли вы счастливы, возвращаясь домой, где вас ждет все тот же человек? Когда вы говорите ему «люблю», вы по прежнему так думаете? Наступает – неизбежно наступает – момент, когда вам приходится делать над собой усилие. Когда у «люблю» уже не будет того вкуса. Для меня первым звоночком стало бритье. Я брился каждый вечер, чтобы не колоть Анну щетиной, целуя ее в постели. А потом однажды ночью – она уже спала (я был где то без нее, вернулся под утро, типичное мелкое свинство из тех, что мы себе позволяем, оправдываясь семейным положением) – взял и не побрился. Я думал, ничего страшного, она ведь и не заметит. А это значило просто, что я ее больше не люблю.
Надо выбирать: или ты с кем-то живешь, или этого кого-то желаешь. Нельзя ведь желать то, что имеешь, это противоестественно.
И они ждут Прекрасного Принца, вбив себе в голову этот дурацкий рекламный образ, который плодит неудачниц, будущих старых дев и мегер, потому что счастливыми то их сделать может только мужчина, далекий от совершенства.
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Нет комментариев